Неточные совпадения
Сижу сегодня после дряннейшего обеда из кухмистерской, с
тяжелым желудком — сижу, курю — вдруг опять Марфа Петровна, входит вся разодетая, в новом шелковом зеленом платье с длиннейшим
хвостом: «Здравствуйте, Аркадий Иванович!
— Да, — сказал Кутузов, кивая
тяжелой головой, — наблюдается телячье задирание
хвостов. Но следует и то сказать, — уж очень неумело надувают юношество, пытаясь выжать из него соки буемыслия…
По бокам лестницы тянулась живая стена из экзотических растений, а внизу, на мраморных пьедесталах, покоились бронзовые тритоны с поднятыми кверху
хвостами, поддерживая малюток-амуров, поднимавших кверху своими пухлыми ручонками
тяжелые лампы с матовыми шарами.
— Ну, как ты живешь здесь?.. — заговорил Василий Назарыч после короткой, но
тяжелой паузы. — Все с твоей школой да с бабами возишься? Слышал, все слышал… Сорока на
хвосте приносила весточки. Вон ты какая сама-то стала: точно сейчас из монастыря. Ведь три года не видались…
Чтобы не съел он чего-нибудь
тяжелого, она сама приготовляла ему на станциях кушанья; сама своими слабыми ручонками стлала ему постель, сторожила его, как аргус [Аргус — в греч. мифологии многоглазый великан; богиня Гера превратила А. в павлина и разукрасила его
хвост глазами.], когда он засыпал в экипаже, — и теперь, приехав в Воздвиженское, она, какая-то гордая, торжествующая, в свеженьком холстинковом платье, ходила по всему дому и распоряжалась.
Постепенно Кусака привыкла к тому, что о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка даст ей помоев и костей, уверенно и спокойно ложилась на свое место под террасой и уже искала и просила ласк. И
отяжелела она: редко бегала с дачи, и когда маленькие дети звали ее с собою в лес, уклончиво виляла
хвостом и незаметно исчезала. Но по ночам все так же громок и бдителен был ее сторожевой лай.
Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая
хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком
тяжелого сапога.
Он бросился к дверям; но опять ничего не было слышно, кроме равномерного дыхания, и опять на дворе после
тяжелого вздоха поворачивалась буйволица, вставая на передние колени, потом на все ноги, взмахивала
хвостом, и равномерно шлепало что-то по сухой глине двора, и опять со вздохом укладывалась она в месячной мгле…
Он идёт по холодку, в перламутровом сумраке раннего утра; ходит по своей земле, сунув руки за спину под кафтан; кафтан приподнялся петушиным
хвостом; Артамонов давит
тяжёлою ногой стружку, щепу, думает...
Хвостуша всегда бывает длиннее морды, и прутья, для нее употребляемые, потолще; к
хвосту ее, и также к двум концам нижней стороны привязываются довольно
тяжелые камни для погружения и плотного лежанья хвостуши на дне, ибо она ничем другим на нем не утверждается; к тому же ставится всегда на самом быстром течении, или, лучше сказать, падении, воды, потому что только оно может захлестать, забить рыбу в узкую часть, в
хвост этой простой снасти, где, по тесноте, рыбе нельзя поворотиться и выплыть назад, да и быстрина воды мешает ей сделать поворот.
— Здесь, боярин, драгуны, — отвечал старик, указывая на дверь, которая в это время отворилась, и в комнату, бренча своей сбруей, вошел
тяжелой поступью драгун в невиданной здесь никем до сих пор
тяжелой, медью кованной каске с черным конским
хвостом на гребне.
Едва миновав темные фигуры мельниц, из которых одна неуклюже махала своими большими крыльями, и выехав за станицу, я заметил, что дорога стала
тяжелее и засыпанное, ветер сильнее стал дуть мне в левую сторону, заносить вбок
хвосты и гривы лошадей и упрямо поднимать и относить снег, разрываемый полозьями и копытами.
Герасим на телеге принимает, я глубоко всаживаю деревянную двурогую вилку в сноп под самым свяслом, натужившись, поднимаю сноп на воздух, —
тяжелые у нас вяжут снопы! — и он, метнув в воздухе
хвостом, падает в руки Герасиму, обдав его зерном.
Вороная,
тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув
хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее.
Собака с радости не знала, что и делать: она взмахнула ушами, вильнула
хвостом, прыгнула вправо, прыгнула влево и наконец понеслась. За нею тихим, медленным шагом шел Робинзон, с
тяжелыми навозными вилами на плече. Собака неслась, неслась, разметывая свои мягкие уши, и наконец вдруг стала, визгнула и, оглядываясь на Пизонского, фыркала, морща нос и дергая одною ноздрею.